Феминизм – а что дальше? / Feminismus – wie weiter?
Этот раздел посвящен тому, как продолжался феминизм в Ленинграде и Петербурге и какое влияние оказали женщины 1979 года на последующие поколения, или тому, как сегодня молодые феминистки читают тексты того времени.
In diesem Abschnitt geht es darum, wie es mit dem Feminismus in Leningrad und St. Petersburg weiterging und welchen Einfluss die Frauen von 1979 auf spätere Generationen hatten, beziehungsweise wie junge Feministinnen heute die Texte von damals lesen.
В поздние 1980-е и в 1990-е гг., с появлением многочисленных инициатив, в СССР, а затем и в странах постсоветского пространства возникло организованное женское движение. В 1993 г. в России объединение «Женщины России» получило 8% голосов на выборах в Государственную Думу. Большая часть предложенных инициатив была направлена на решение проблем в области здравоохранения и образования, в вопросах миграции и демографии. Активистки указывали на необходимость поддержки женщин, делающих карьеру, а также предоставления им правовой и психологической помощи. В Санкт-Петербурге с 1992 г. действовал ныне не существующий Центр гендерных проблем под председательством Ольги Липовской и с участием Ирины Юкиной. Одна из основательниц киберфеминизма, Алла Митрофанова, организовала в начале 2010-х гг. стенд, посвящённый ленинградским феминисткам, в рамках выставки в пространстве «Пушкинская-10» в Санкт-Петербурге. Издательницы альманаха тоже были вовлечены в феминистическую «весну» 1990-х гг., приезжали с выставками и докладами.
In den späten 1980er- und den 1990er-Jahren entstanden in der Sowjetunion und dann in den neu gegründeten Nachfolgestaaten der Sowjetunion viele Fraueninitiativen. Bei den ersten Dumawahlen 1993 bekam der Zusammenschluss «Frauen Russlands» ca. 8 % der Stimmen. Die meisten Initiativen beschäftigten sich mit Fragen wie Gesundheit, Migration, betrieben Frauenbibliotheken, boten rechtliche oder psychologische Beratungen an und unterstützten Frauen im Berufsalltag. So auch das 1992 in St. Petersburg gegründete «Zentrum für Gender-Fragen», an dem Olga Lipowskaja und Irina Jukina mitarbeiteten. Eine der ersten Cyberfeministinnen Sankt-Petersburgs, Alla Mitrofanowa, organisierte Anfang der 2010er-Jahre eine Ausstellung zu den Autorinnen von 1979 im nonkonformistischen Kunstzentrum Puschkinskaja 10. Auch die Aktivistinnen von 1979 beteiligten sich mit Ausstellungen und Vorträgen am feministischen «Frühling» der 1990er-Jahren.
«[Ленинградские (прото)феминистки] они на десять лет всего меня старше, но мы уже в разных мирах [...]. Мой феминизм […] из моих отношений с Западом».
«[Die Leningrader (Proto)Feministinnen] und ich, wir waren schon in verschiedenen Welten, […]. Mein Feminismus war beeinflusst von […] meinen Freunden aus dem Westen [...]».
Übersetzung
В 2011 г. при поддержке Наталии Малаховской была издана книга «Женский проект» на русском и немецком языках – результат дискуссий о ленинградском женском самиздате среди студенток университетов Зальцбурга и Санкт-Петербурга.
2011 erschien das Buch «Frauenprojekt» das in Zusammenarbeit von Salzburger und St. Petersburger Studierenden in Auseinandersetzung mit dem feministischen Samisdat und gemeinsam mit Natalia Malachowskaja entstanden war.
«Я очень углубилась [в работы Наталии Малаховскаяой], меня поразило то, сколько энергии она из них почерпнула, энергии, которую я столь же сильно ощутила»
«Ich hab mich [in die Texte von Natalia Malachowskaja] wirklich reinvertieft, weil ich das großartig fand, welche Energien sie daraus gezogen hat und ich habe genauso viel Energie daraus bekommen.»
Übersetzung
«‹Нигде не встретишь такого глумления над человеческой личностью, как в родильном доме [...]›, — пишет Наталия Малаховская для альманаха ‹Женщина и Россия› в 1979 году. ‹Женщина во время родов максимально беззащитна — ей попросту не до того, чтобы отстаивать свои права, личные границы [...]›, — пишет Софья Шиманская для интернет-журнала ‹Такие дела› в 2019 году. [...] Прошло сорок лет. Неужели за эти годы ничего не изменилось?».
«‹Nirgends wird die Persönlichkeit eines Menschen dermaßen verhöhnt, wie in der Geburtsklinik [...]›, schreibt Natalia Malachowskaja 1979 in ihrem Beitrag für ‹Die Frau und Russland›. ‹Frauen sind während der Geburt extrem schutzlos, sie können ihre Rechte nicht einfordern, die Grenzen ihrer Privatsphäre schützen […]›, schreibt Sofja Schimanskaja 2019 in einem Beitrag für die online Zeitschrift ‹Тakie dela›. […] 40 Jahre sind vergangen. Hat sich in den Jahren wirklich nichts geändert?».
«[когда я познакомилась с Наталией Малаховской] у меня было […] странное, но приятное [чувство] – […] получается что ровно на столько лет назад, сколько мне сейчас, люди уже совершали какие-то по-своему удивительные поступки для [обретения] внутренней свободы».
«[als ich Natalia Malachowskaja kennengelernt habe] hatte ich [...] so ein merkwürdiges Gefühl, ein gutes Gefühl, in dem Sinne, dass … Offensichtlich haben schon Leute vor so vielen Jahren, als ich selbst gerade geboren wurde, erstaunliche Dinge für ihre innere Freiheit getan.»
Übersetzung
«[...] это такое […] свободное течение слов, в которых ты чувствуешь, что с тoбой разговаривают».
«[...] sie schreiben so offen, dass du das Gefühl bekommst, sie sprechen mit dir».
Übersetzung
«В материалах к выставке есть фотография из дела Наталии Лазаревой, где каждый инструмент и тюбик клея аккуратно выложен и скрупулезно запечатлен, будто это компоненты бомбы. Коллаж вдохновлен той фотографией. Он про репрессивную систему, в которой находятся женщины*, про систему, в которой невозможно говорить, а записывать свою речь – преступление. Сегодня мы используем другие медиа для создания высказываний, но система, которая называет информацию экстремизмом, остается.» (Виктория Гребенникова)
«Unter den Materialien der Ausstellung befindet sich ein Foto mit Samisdat-Werkzeugen, die mit Präzision auseinandergenommen und sorgsam abfotografiert wurden, als wären es Bestandteile einer Bombe. Die Collage wurde von diesem Foto inspiriert: sie reflektiert ein repressives System, in dem Frauen gefangen sind, wo öffentliches Sprechen verboten ist und es einem Verbrechen gleich kommt, seine Meinung öffentlich zu machen. Heute benutzen wir [Aktivist*innen] andere Medien um uns Gehör zu verschaffen, aber das System, das die Verbreitung von Informationen als Extremismus brandmarkt, bleibt das selbe.» (Viktorija Hrabennikawa)