Глоссарий / Glossar

Секс в СССР был связан с риском беременности: в условиях отсутствия сексуального образования и развитой контрацептивной индустрии, аборт оставался единственным надёжным «средством контрацепции». Аборты в СССР были легализованы в 1920 г., затем запрещены в 1936 г., во время сталинского террора, и снова разрешены при Хрущёве в 1955 г. При этом аборт часто делался без наркоза, сопровождался сильной физической болью и эмоциональным насилием, что придавало процедуре характер «наказания» женщин.

Цитата из статьи Натальи Мальцевой «Другая сторона медали» в журнале «Женщина и Россия»

Ангелика Бауманн об абортах в Советском Союзе

Sex war in der Sowjetunion immer mit dem Risiko einer Schwangerschaft verbunden: Noch in den 1970er-Jahren gab es in der Sowjetunion wenig sexuelle Aufklärung und kaum Verhütungsmittel. Die meisten Frauen nutzten die Kalendermethode, die einzig verlässliche Möglichkeit der «Verhütung» war die Abtreibung. In der Sowjetunion wurden Abtreibungen 1920 legalisiert, unter Stalin 1936 wieder verboten, 1955 unter Chruschtschow erneut legalisiert. Trotzdem waren Abtreibungen oft traumatisch. Fehlende Narkose und Demütigungen durch das Personal verliehen der Abtreibung den Charakter einer Strafe.

Zitat aus «Die andere Seite der Medaille» von Natalja Malzewa in «Die Frau und Russland»

Angelika Baumann zu Abtreibungen in der Sowjetunion

В позднем Советском Союзе доля женщин-политзаключенных была очень низкой. Они были размещены в лагере ЖХ-385/3, в Барашево в Мордовии. Вместе с Натальей Лазаревой там находилось не более 10 женщин одновременно. В их числе – Татьяна Великанова, издательница «Хроники текущих событий». Некоторые представительницы и представители андеграунда были приговорены к принудительному лечению в психиатрических клиниках, что тоже было одной из форм государственных репрессий против инакомыслящих. Хорошее представление о жизни в женском лагере в Барашево дают мемуары Ирины Ратушинской «Серый цвет надежды».

Рисунки Натальи Лазаревой из лагеря в Барашево

Беседа с Анастасией Кириченко о рисунках и предметах Натальи Лазаревой

Платок, вышитый Ириной Ратушинской для Натальи Лазаревой в Барашево

In der späten Sowjetunion war der Anteil von Frauen an politischen Häftlingen sehr gering. Sie waren im Lager SchCh-385/3, im Ort Baraschewo in Mordwinien inhaftiert. Zusammen mit  Natalja Lasarewa waren hier nie mehr als zehn Frauen. Darunter war auch Tatjana Welikanowa, die Herausgeberin des Samisdats «Chronik der aktuellen Ereignisse». Einige Vertreter*innen des Undergrounds wurden in Psychatrien zwangseingewiesen, was ebenfalls als eine Form von Haft angesehen werden kann. Einen guten Einblick in das Leben im Frauenlager in Baraschewo geben Irina Ratuschinskajas Erinnerungen «Grau ist die Farbe der Hoffnung».

Zeichnungen von Natalja Lasarewa aus dem Lager Baraschewo

Gespräch mit Anastasia Kiritschenko über die Zeichnungen und Objekte von Natalja Lasarewa

Taschentuch, das Irina Ratuschinskaja für Natalja Lasarewa in Baraschewo bestickte

Феминистский журнал выходил ежемесячно с 1976 по 1984 гг., базировался в Западном Берлине. В марте 1980 г. там был опубликован первый почти полный перевод альманаха «Женщина и Россия» на немецкий язык. Выпуск находится в свободном доступе в онлайн-библиотеке Фонда Фридриха Эберта. Рукопись была прислана Барбарой Розенберг, немецкой журналисткой, живущей в Париже и дружившей с феминистской издательницей Франсуазой Паскье.

Интервью с Барбарой Розенберг

Копия альманаха «Женщина и Россия», который Барбара Розенберг получила от Франсуазы Паскье в 1979 году.

Обложка журнала «Кураж» за март 1980 г.

Интервью с Беатой Физелер о реакции на публикацию «Женщина и Россия» в журнале «Кураж»

Feministische Zeitschrift mit Sitz in (West)Berlin, erschien von 1976 bis 1984 monatlich. Im März 1980 wurde dort die erste fast vollständige Übersetzung des Almanachs «Die Frau und Russland» in deutscher Sprache veröffentlicht. Die Ausgabe ist in der Online-Bibliothek der Friedrich-Ebert-Striftung frei zugänglich. Das Manuskript hatte die in Paris lebende deutsche Journalistin Barbara Rosenberg übermittelt, die mit der feministischen Verlegerin Françoise Pasquier befreundet war.

Interview mit Barbara Rosenberg

Kopie, von «Die Frau und Russland» die Barbara Rosenberg 1979 von Françoise Pasquier bekam

Titelblatt der Courage vom März 1980

Interview mit Beate Fieseler zur Reaktion auf die Veröffentlichung von «Die Frau und Russland» in der Courage

Под «обществом гермафродитов» Татьяна Горичева понимает общество не двуполых существ, а людей, не имеющих пола, и потому незрелых. Согласно Горичевой, лишь созревший в половом отношении человек способен преодолеть детское чувство «безответственности». Подобно Жан-Полю Сартру, Горичева исходит из идеи о том, что каждый человек несёт ответственность за себя и за всё человечество. Осознание ответственности требует осознанного решения активно «творить реальность».

Цитата из статьи «Ведьмы в космосе» в «Мария», № 1

Татьяна Горичева читает свою статью «Ведьмы в космосе»

Борис Гройс рассказывает о философских основах ленинградского феминизма

Wenn Tatjana Goritschewa von der Sowjetunion als einer «Gesellschaft von Hermaphroditen» spricht, meint sie damit nicht doppelgeschlechtliche Menschen, sondern Menschen, die ihr Geschlecht noch nicht ausgebildet haben. Nach Goritschewa überwindet erst der Mensch, der seiner Sexualität ausgebildet hat, seine kindliche «Verantwortungslosigkeit». Ähnlich wie Jean-Paul Sartre geht sie davon aus, dass jeder Mensch volle Verantwortung für sich und die ganze Menschheit hat. Diese Verantwortung macht es nach Goritschewa notwendig, sich bewusst dafür zu entscheiden, die Welt aktiv und schöpferisch mitzugestalten.

Zitat aus «Hexen im Kosmos» in «Maria», Nr. 1

Tatjana Goritschewa liest ihren Artikel «Hexen im Kosmos»

Boris Groys spricht über die philosophische Grundlage des Leningrader Feminismus

Несмотря на интерес к положению женщин, вопрос об их двойном бремени в общественном дискурсе не ставился. Но участие мужчины в сфере ведения домашнего хозяйства и воспитания детей никак не поощрялось. Также не было пересмотрено положение женщин на рынке труда, где они зачастую довольствовались менее квалифицированным, низкооплачиваемым и физически тяжёлым трудом. В середине 1970-х гг. 85% женщин были трудозаняты. Помимо этого, на их плечи ложилось ведение хозяйства и уход за детьми (мест в яслях и детсадах хватало лишь для 37% детей). В силу этих обстоятельств, т.н. «свободное время» для мужчин и женщин выглядело совершенно по-разному. На эту проблему указала Наталья Баранская в книге «Неделя как неделя», 1969 г., которая стала своего рода предтечей феминистического самиздата 1979 г.

Беате Физелер о положении женщин в СССР в конце 1970-х годов

Цитата из книги Натальи Баранской «Неделя за неделей»

Trotz des Interesses für die Situation von Frauen wurde im öffentlichen Diskurs ihre Doppelbelastung nicht hinterfragt. Mitte der 1970er-Jahre arbeiteten 85 % der sowjetischen Frauen in Vollzeit. Oft übernahmen sie weniger qualifizierte, schlechter bezahlte und oft körperlich anstrengendere Arbeit. Daneben kümmerten sie sich um Haushalt und Kinderbetreuung (nur für 37% der Kinder gab es Betreuungsplätze). Was an Freizeit blieb, ging bei Frauen und Männern eklatant auseinander. Auf diesen Missstand weist auch Natalja Baranskaja in ihrem Buch «Woche für Woche» hin, einer der wenigen «Vorläufer» des feministischen Samisdats von 1979.

Beate Fieseler über die Situation von Frauen in der UdSSR Ende der 1970er Jahre

Zitat aus Natalja Baranskaja «Woche für Woche»

Словарь немецкого языка «Дуден» (Duden) определяет феминизм как «общий термин для различных течений, выступающих за равные права, самоопределение и свободу для всех полов, особенно для женщин [...]». Таким образом, феминизм может означать, с одной стороны, отстаивание равенства женщин и мужчин, а с другой – самоопределение женщины и требование принятия различий. Поэтому мы также говорим о «феминизме равенства» и «феминизме различий». По словам Ирины Юкиной, создательницы альманаха «Женщина и Россия», за исключением Татьяны Мамоновой, поначалу не знали термина «феминизм». Тем не менее, сходство с феминизмом различий, представленным в это же время в ФРГ, можно распознать. В «Марии» № 1 ленинградки дистанцируются от западного (равноправного) феминизма, который они ассоциируют с марксизмом и царившим в СССР равноправием, «ложной "эмансипацией» женщин в СССР (письмо «Дорогие сестры!»). Этому они противопоставляют российский феминизм, для которого характерна духовно-религиозная направленность. Ирина Юкина дает понять, что в России также существует давняя традиция феминизма равенства и различия. То, что Ольга Липвоская отказывает «протофеминисткам» 1970-х гг., как она их называет, в осознанном феминизме, лежит в поле этого несогласия.

Письмо «Дорогие сестры!»

Анке Штефан о религиозном феминизме ленинградских женщин

Ирина Юкина о российской традиции феминизма равенства и различия

Ольга Липовская о различиях между ее феминизмом и протофеминизмом 1970-х гг.

Der Duden definiert Feminismus als «Oberbegriff für verschiedene Strömungen, die sich für die Gleichberechtigung, Selbstbestimmung und Freiheit aller Geschlechter, v. a. von Frauen [...] einsetzen [...]». Feminismus kann also einerseits bedeuten, sich für Gleichheit von Frauen und Männern einzusetzen, aber auch sich als Frau selbst zu bestimmen, und die Akzeptanz von Unterschieden zu fordern. Deshalb wird auch von «Gleichheits-» und «Differenz-Feminismus» gesprochen. Laut Irina Jukina kannten die Autorinnen von «Die Frau und Russland» bis auf Tatiana Mamonova den Begriff «Feminismus» zunächst nicht. Trotzdem lassen sich Ähnlichkeiten zum gleichzeitig auch in der BRD vertretenen Differenz-Feminismus erkennen. In Maria, Nr 1 grenzen sich die Leningraderinnen vom westlichen (Gleichheits-)Feminismus ab, den sie mit Marxismus und der in der Sowjetunion herrschenden Gleichheit, der «‹falschen „Emancipation› der Frau in der Sowjetunion» (Brief «Liebe Schwestern!») in Verbindung bringen. Dem stellen sie einen russischen Feminismus entgegen, der sich durch seine geistig-religiöse Orientierung auszeichnet. Irina Jukina macht deutlich, dass es auch in Russland eine lange Tradition von Gleichheits- und Differenz-Feminismus gibt. Dass Olga Lipowskaja den «Proto-Feministinnen» der 1970er-Jahre, wie sie sie bezeichnet einen bewussten Feminismus abspricht, steht im Kontext dieses Dissenses.

Brief «Liebe Schwestern!»

Anke Stephan über den religiösen Feminismus der Leningraderinnen

Irina Jukina über die russische Tradition von Gleichheits- und Differenz-Feminismus

Olga Lipowskaja über die Unterschiede zwischen ihrem Feminismus und dem Proto-Feminismus der 1970-er Jahre

Коммуналки были одним из главных способов решения «квартирного вопроса» в СССР. Квартиры состоятельных граждан или просторные нежилые помещения переделывались в жилкомплексы: каждая семья получала одну комнату, а кухня, ванная и туалет оставались в общем пользовании. Задуманные как вариант прогрессивного социалистического общежития, коммуналки вскоре превратились в пространство бесконечных ссор, доносов, тесноты и неврозов.

Письмо в редакцию от Наталья Малаховская о своей жизни в коммунальной квартире

Die Wohnungsnot wurde durch die Einrichtung sogenannter Kommunalwohnungen bekämpft. Wohnungen wohlhabender Bürger*innen und Gewerbeflächen wurden dafür umgebaut: Jede Familie erhielt ein Zimmer; Küche und Bad wurden gemeinsam genutzt. Kommunalwohnungen wurden in der frühen Sowjetunion als fortschrittliche sozialistische Wohnheime geplant. Sie entpuppten sich jedoch als beengter Raum endloser Streitereien, Denunziationen und Neurosen.

Leserbrief von Natalia Malachowskaja über ihr Leben in der Kommunalwohnung

По мнению Горичевой, советские люди не избавились от основной предпосылки классового господства – они до сих пор с готовностью позволяют решать за себя другим. Татьяна Горичева проводит параллель между этой пассивностью и «экзистенциальным параличом женщины» в культуре патриархата, описанным Симоной де Бовуар, – параличом, который ограничивает пространство женщины кухней и будуаром. Поэтому Татьяна Горичева призывает людей обратиться к духовности и к богу, чтобы преодолеть границы серой и непоколебимой повседневности. Обращаясь к образу кухни, Татьяна Горичева намекает на знаменитую реплику Ленина о том, что и кухарка должна научиться править государством.

Цитата из статьи «Ведьмы в космосе» в «Мария», № 1

Татьяна Горичева читает свою статью «Ведьмы в космосе»

Борис Гройс рассказывает о философских основах ленинградского феминизма

Nach Tatjana Goritschewa haben sich die Sowjetmenschen auch 1980 nicht von der geistigen Grundlage der Klassenherrschaft emanzipiert. Sie seien weiterhin bereit, fremdbestimmt zu leben. In dieser Passivität sieht Tatjana Goritschewa eine starke Parallele zu der von Simone der Beauvoir beschriebenen «existenziellen Paralyse der Frau» im Patriarchat, die sich aus ihrer Beschränkung auf Küche und Boudoir ergibt. Tatjana Goritschewa fordert die Menschen auf, sich dem Göttlichen zuzuwenden, und so die engen Grenzen des immer gleichen Alltags zu überwinden. Mit dem Bild der Küche spielt Goritschwa auf den Lenin zugeschriebenen Ausspruch an, auch eine Köchin müsse in der Lage sein, den Staat zu regieren.

Zitat aus «Hexen im Kosmos» in «Maria», Nr. 1

Tatjana Goritschewa liest ihren Artikel «Hexen im Kosmos»

Boris Groys spricht über die philosophische Grundlage des Leningrader Feminismus

В 1956 г., после смерти Сталина, система ГУЛАГа была официально ликвидирована. Однако лагеря с принудительными работами, переименованные в «исправительные колонии», продолжали существовать. Осуждённых за «антисоветскую агитацию и пропаганду» – например, за изготовление самиздата, – помещали отдельно на территории политзоны, в которую входила также т.н. «малая зона». С 1966 по 1987 гг. в политзонах, по официальным источникам, содержалось около 800 человек.

Запись в глоссарии о женском лагере в Барашево

Фотографии и

письмо из лагеря и ссылки Юлии Воснесенской

Рисунки Натальи Лазаревой из лагеря в Барашево

Беседа с Анастасией Кириченко о рисунках и предметах Натальи Лазаревой

1956, nach Stalins Tod, wurde das System des Gulag formell abgeschafft, die weiterhin bestehenden Zwangsarbeitslager wurden in «Arbeitsbesserungskolonien» umbenannt. Wer wegen «Antisowjetischer Agitation und Propaganda» verurteilt wurde, etwa für die Herausgabe von Samisdat, wurden in gesonderten Bereichen, den politischen Zonen (manchmal «kleine Zone» genannt) gefangen gehalten. Von 1966 bis 1987 waren das nach ofiziellen Quellen ca. 800 Personen.

Glossareintrag zum Frauen-Lager in Baraschewo

Fotos und

Brief aus Lager und Verbannung von  Julija Wosnessenkaja

Zeichnungen von Natalja Lasarewa aus dem Lager Baraschewo

Gespräch mit Anastasia Kiritschenko über die Zeichnungen und Objekte von Natalja Lasarewa

После выхода «Женщины и России» женские темы и социальные вопросы стали обсуждаться на страницах журнала «Мария», издаваемого Наталией Малаховской, Юлией Вознесенской, Татьяной Горичевой и др., а также в рамках одноименного дискуссионного клуба, организованного весной 1980 г. Отчётливо проступил религиозный оттенок дискуссии о феминизме – многие из участниц клуба «Мария» раньше посещали религиозные семинары Татьяны Горичевой.  Татьяна Мамонова, считающая несовместимой идею религии – в особенности ортодоксальной – с феминизмом, в свою очередь, продолжала развивать собственную идею → феминистического альманаха и уже в самом начале жизни в эмиграции подготовила новый выпуск под названием «Россиянка».

Фотография основания «Клуба Мария»

Наталья Малаховская объясняет, почему новому журналу было дано название «Мария»

Цитата из книги Татьяны Горичевой «Ведьмы в космосе» в «Марии», № 1

Рукопись журнала «Мария», № 5

Эскизы эмблемы журнала «Мария», выполненные Натальей Лазаревой

Auf «Die Frau und Russland» folgte 1980 die Zeitschrift «Maria», herausgegeben von Natalia Malachowskaja, Julia Wosnessenskaja, Tatjana Goritschewa und anderen. Die religiöse Konnotation des Titels ist deutlich, in der Zeitschrift machte sich die religiöse Ausrichtung vieler Autorinnen bemerkbar. Viele von ihnen hatten schon vorher an den religiösen Seminaren um Tatjana Goritschewa teilgenommen. Als Diskussionsforum gründeten sie im Frühjahr den «Klub Maria». Tatiana Mamonova hielt Religion und besonders das orthodoxe Christentum für unvereinbar mit Feminismus. Sie gab mit anderen Frauen statt dessen schon im Exil die Zeitschrift «Rossijanka» heraus.

Foto von der Gründung des «Klub Maria»

Natalja Malachowskaja erklärt, warum sie der neuen Zeitschrift den Namen «Maria» gaben

Zitat aus «Hexen im Kosmos» von Tatjana Goritschewa in «Maria», Nr. 1

Manuskript von «Maria», Nr. 5

Entwürfe für ein Emblem der Zeitschrift «Maria» von Natalja Lasarewa

Mouvement de Libération des Femmes (в переводе на русский – Движение за освобождение женщин). Важной фигурой во французском женском движении была Антуанетта Фуке, феминистка и психоаналитик. Она дружила с известной феминисткой-теоретиком Моник Виттиг и другими, а также объединила вокруг себя женщин в группу «Psychanalyse et Politique». В 1972 г. она стала одной из основательниц издательства Édition des femmes. Она также участвовала в работе журнала «Des femmes en mouvement» (1974–1982 гг.). В 1979 г. она добилась защиты названия MLF – Mouvement de Libération des Femmes в качестве зарегистрированного товарного знака. Многие феминистки, в том числе такие известные, как Симона де Бувуар, подвергли это присвоение резкой критике. Вокруг издателя Франсуазы Паскье (Edition Tiers) собралась группа независимых феминисток, в том числе немецкая феминистка и журналистка Барбара Розенберг (редактор журнала «Кураж» с 1980 г.).

Как альманах «Женщина и Россия» попал в Париж

Спор о публикации «Женщины и России» в Париже

Мишель Идельс (МЛФ) рассказывает о том, как они узнали о ленинградских феминистках и попытались им помочь

Мишель Идельс и другие члены МЛФ принимают ленинградских феминисток в Вене

Mouvement de Libération des Femmes (dt.: Bewegung zur Befreiung der Frauen). Eine bedeutende Figur in der französischen Frauenbewegung war Antoinette Fouque, Feministin und Psychoanalytikerin. Sie war unter anderem mit der bedeutenden feministischen Theoretikerin Monique Wittig befreundet und versammelte einige Frauen um sich, eine Gruppe, die sich «Psychanalyse et Politique» nannte. 1972 war sie Mitgründerin des Verlags Édition des femmes. Sie war auch an der Zeitschrift «Des femmes en mouvement» (1974 – 1982) beteiligt. 1979 ließ sie sich den Namen MLF – Mouvement de Libération des Femmes – als eingetragene Marke schützen. Zahlreiche Feministinnen, darunter so bedeutende wie Simone de Bouvoir, kritisierten diese Aneignung scharf. Ein Gruppe unabhängiger Feministinnen sammelte sich um die Verlegerin Françoise Pasquier (Edition Tiers), darunter auch die deutsche Feministin und Journalistin Barbara Rosenberg (ab 1980 Redakteurin bei der «Courage»).

Wie der Almanach «Die Frau und Russland» nach Paris kam

Der Streit über die Publikation von «Die Frau und Russland» in Paris

Michèle Idels (MLF) erzählt, wie sie von den Leningrader Feministinnen erfuhren und versuchten, ihnen zu helfen

Michèle Idels und andere Mitglieder des MLF empfangen die Leningraderinnen in Wien

НТС, Издательство «Посев», МОПЧ, «Радио Свобода». В ФРГ существовали различные организации российских эмигрантов. Среди них хорошо известен НТС (Народно-трудовой союз) во Франкфурте-на-Майне, созданный ещё в 1930-е гг. для борьбы с большевистским режимом в СССР. Небольшой «филиал» этой организации также находился в Вене, там сотрудники НТС встречали новоприбывших эмигрантов и эмигранток из Советского Союза. В рамках НТС было основано издательство «Посев», в котором печатался советский самиздат (т.н. «тамиздат») – в т.ч. и журналы «Мария». Другой организацией, поддерживавшей советских диссиденток и диссидентов, было Международное общество защиты прав человека, основанное в 1972 г. во Франкфурте-на-Майне. Хорошо известно было также «Радио свобода», организованное американским конгрессом и располагавшееся с 1950 по 1995 гг. в Мюнхене. В архивах Центрального европейского университета в г. Будапешт сохранились многочисленные аудиозаписи радиопередач с ленинградскими феминистками, выходивших на его волнах.

Юлия Воснесенская на демонстрациях в поддержку политзаключенных в Советском Союзе

NTS, «Possev-Verlag», IGFM, Radio Liberty. In der BRD gab es mehrere exilrussische Organisationen. Der NTS mit Sitz in Frankfurt am Main (Narodno-Trudowoj-Sojus dt. Volksarbeitsbund der russischen Solidaristen) wurde in den 1930er Jahren gegründet, um das bolschewistische Regime zu stürzen. Eine kleine «Außenstelle» gab es in Wien, wo Vertreter*innen des NTS regelmäßig neue Exilant*innen empfingen. Der vereinseigene «Possev-Verlag» veröffentlichte Samisdat-Literatur in Deutschland, darunter Ausgaben von «Maria». Auch die Internationale Gesellschaft für Menschenrechte, gegründet 1972 in Frankfurt / Main, unterstützte ebenfalls osteuropäische Dissident*innen. Das vom US-amerikanischen Kongress betriebene «Radio Free Europe / Radio Liberty» hatte von 1950 bis 1995 seinen Sitz in München. Im Archiv der Central European University in Budapest sind zahlreiche Aufnahmen von Radio Liberty mit den Leningrader Feministinnen erhalten.

Julija Wosnessenkaja auf Demonstrationen zur Unterstützung von politischen Gefangenen in der Sowjetunion

Советская власть пыталась регулировать личную свободу граждан за счёт жётского ограничения миграции в крупные города. Все, кто хотел жить и работать в Москве, Ленинграде или Риге, нуждался в разрешении на жительство (прописке). Но такое разрешение предоставлялось лишь рабочей силе, в которой была острая нужда.

Алла Сарибан рассказывает о проблемах с пропиской

Клавдия Ротманова рассказывает о своей жизни без прописки и постоянного места жительства в Риге

Der sowjetische Staat versuchte, die individuelle Entscheidung für einen Wohnort durch eine strenge Zuwanderungsbeschränkung für Großstädte zu regulieren. Wer in einer Stadt wie Moskau, Leningrad oder Riga wohnen und arbeiten wollte, brauchte dort eine Aufenthaltsgenehmigung (russ. Propiska). Die Erlaubnis zum Zuzug bekamen allerdings nur dringend benötigte Arbeitskräfte.

Alla Sariban spricht über die Probleme mit der Propiska

Klaudia Rotmanova spricht über ihr Leben ohne Propiska und festen Wohnsitz in Riga

В европейской части СССР с 1940-х гг. рождаемость снижалась. Пресса и научное сообщество опасались дефицита «рабочей силы» и замещения «коренного» населения «азиатским». СМИ пропагандировали материнство. В справочниках семейной жизни публиковались тексты, транслировавшие образ идеальной матери и материнское счастье, – тем самым женщинам внушалось желание заводить детей. Были также предприняты экономические меры поддержки материнства. Например, были введены субсидии на содержание ребёнка. Ленинградские феминистки критиковали, что, однако, ничего не изменилось в тяжелой ситуации в родильных домах и двойной нагрузке на женщин в виде работы, профессии и домашнего хозяйства.

Цитата из книги Татьяны Мамоновой «Рождение человека» в альманахе «Женщина и Россия»

Цитата из книги Натальи Малаховской «В начале были роды»

Анке Штефан о демографическом дискурсе и женском вопросе

Im europäischen Teil der Sowjetunion sank die Geburtenrate seit den 1940er-Jahren. Medien und Wissenschaft fürchteten Arbeitskräftemangel und die Zurückdrängung der «weißen» durch «asiatische» Bevölkerungsgruppen. Soziolog*innen forderten, die Lage der Frauen zu verbessern, um sie dazu zu bewegen, mehr Kinder zu gebären. Eheratgeber mit Texten über die ideale Mutter und das Mutterglück sollten Frauen überzeugen, sich für Kinder zu entscheiden. Einzelne Maßnahmen wurden ergriffen, etwa ein Kindergeld eingeführt. Die Leningrader Feministinnen kritisierten, dass sich aber an der schwierigen Situation in den Geburtskliniken und der Doppelbelastung von Frauen durch Arbeit, Beruf und Haushalt nichts änderte.

Zitat aus «Menschliche Geburt» von Tatiana Mamonova in «Die Frau und Russland»

Zitat aus «Am Anfang war die Geburt» von Natalia Malachowskaja

Anke Stephan über den demografischen Diskurs und die Frauenfrage

Самиздатом назывались тексты, которые публиковались нелегально, изготовлялись с помощью печатной машинки и передавались подпольно из рук в руки. В самиздате изготовлялись копии запрещённых и редких, труднодоступных книг, журналы и информационные листы (например, «Хроника текущих событий», регулярно информировавшая о нарушениях прав человека в СССР). Однако гендерно-маркированное распределение ролей существовало и в культуре самиздата. Мужчины писали программные статьи и «теории», в то время как за женщинами была «закреплена» общественная работа (налаживание и поддержание контактов – например, в среде политических заключённых), они перепечатывали тексты и переплетали готовые экземпляры самиздата. «Женские» темы, такие как проблемы в семейном быту, родильных домах и абортариях, считались несерьёзными и недостаточно важными. Поэтому появление альманаха «Женщина и Россия» (по словам Юлии Вознесенской) было подобно «взрыву». Наталия Малаховская вспоминает, что лишь в этом альманахе они впервые «могли свободно, не боясь ни насмешек, ни ущемлений со стороны всезнающей мужской части редакции, писать о самом наболевшем».

Анке Штефан рассказывает о том, что такое самиздат и как в нем распределялись роли

Наталья Малаховская рассказывает о том, какого ей, женщине, было работать в самиздате

Инструменты для изготовления самиздата в протоколах допросов КГБ с Натальей Лазаревой

Вячеслав Долинин объясняет, чем феминистский самиздат отличался от других его жанров и почему он так особенно рассердил государственную власть

Samisdat (aus russ. sam (selbst) und isdatelstwo (Verlag)) hießen Texte, die ohne staatliche Erlaubnis herausgegeben, mit der Schreibmaschine abgetippt und unter der Hand weitergegeben wurden. Es gab Kopien verbotener Literatur, aufwendig gestaltete Journale und Informationsblätter, wie die «Chronik aktueller Ereignisse», die regelmäßig über Menschenrechtsverletzungen informierte. Auch in der Samisdat-Szene gab es eine geschlechtsspezifische Rollenverteilung. Männer schrieben programmatische Texte und «theoretisierten». Von Frauen wurde erwartet, dass sie die Netzwerke pflegten, Texte abtippten und sich um politische Gefangene kümmerten. Über «weibliche» Themen wie Geburt, Abtreibung oder die alltägliche Belastung in der Familie wurde im Samisdat nicht geschrieben. Das Erscheinen von «Die Frau und Russland» glich, so Julia Wosnessenskaja, einer «Explosion». Und Natalia Malachowskaja erinnert sich, dass sie «[z]um ersten Mal […] völlig frei, ohne vom allwissenden männlichen Teil der Redaktion verhöhnt oder diffamiert zu werden, über das schreiben [konnten], was [sie] am meisten schmerzte».

Anke Stephan beschreibt, was Samisdat war und welche Rollenverteilung es dort gab

Natalia Malachowskaja erzählt, wie es ihr als Frau in der Samisdat-Szene erging

Samisdat-Werkzeuge in Protokollen von Verhören des KGB mit Natalia Lasarewa

Wjatscheslaw Dolinin erklärt, worin sich der feministische Samisdat von anderen unterschied und deshalb besonders ärgerlich für die Staatsmacht war

В отличие от правозащитников и правозащитниц 1960-х гг., в среде второй культуры 1970-х гг. уже не было места вере в радикальные преобразования политического климата. Критически настроенная молодёжь надеялась достичь обновления прежде всего через духовную работу над собой, занимаясь самореализацией и спиритуальными поисками.

Галина Григорьева о своем спиритуальном опыте и занятиях йогой

Анке Штефан о роли и значении самореализации для второй культуры

Вячеслав Долинин об интересе к религиозным семинарам

Anders als die Menschenrechtsaktivist*innen der 1960er-Jahre, glaubten die jungen Leute in der zweiten Kultur in den 1970er-Jahren nicht mehr an die große Veränderung des politischen Systems. Sie hofften auf Erneuerung durch die Arbeit an sich selbst durch Samorealisazija, dt.: Selbstverwirklichung, und suchten nach einer neuen Spiritualität.

Galina Grigorjewa über ihre spirituellen Erfahrungen und ihr Leben als Yogi

Anke Stephan über die Bedeutung von Selbstverwirklichung in der zweiten Kultur

Wjatscheslaw Dolinin über das Interesse an religiösen Seminaren

Тусовкой назывались общественные места, встречи или вечеринки, где собиралась нонконформистская молодежь и деятели андеграунда или второй (неофициальной) культуры (в том числе и вне частных квартир). С конца 1970-х гг. таких мест в Ленинграде становилось все больше и больше. Самым известным было кафе «Сайгон» на углу Невского и Владимирского проспектов. В таких местах можно было встретить других нонконформистов, найти самиздат или контрабандные пластинки, узнать, где проходят андеграундные концерты, семинары или выставки.

Ольга Липовская о различных местах встреч в Ленинграде

Галина Григорьева о кафе «Сайгон» и своей жизни в андеграунде

Tusowka wurden öffentliche Orte bzw. Treffs oder Partys genannt, wo sich unangepasste junge Menschen und Künstler*innen des Undergrounds bzw. der zweiten (inoffiziellen) Kultur (auch außerhalb von Privatwohnungen) trafen. Seit Ende der 1970er-Jahre gab es in Leningrad immer mehr solche Orte. Der bekannteste war das Café Saigon, Ecke Newskij-Prospekt / Wladimirskij-Prospekt. An solchen Orten konnte man andere unangepasste Menschen kennenlernen, kam man an Samisdat oder geschmuggelte Platten und erfuhr, wo Underground-Konzerte, Seminare oder Ausstellungen stattfanden.   

Olga Lipowskaja über die verschiedenen Treffpunkte in Leningrad

Galina Grigorjewa über das Café Saigon und ihr Leben im Underground

Андеграунд (из англ. underground) или вторая, неофициальная культура. Фотографии квартирных выставок у Юлии Вознесенской и её мужа, фотографа Владимира Окулова, демонстрируют типичное положение андеграунда в Ленинграде. После недолгой либеральной оттепели при Хрущёве, продлившейся с 1953 г. – года смерти Сталина – и до конца 1950-х гг., большинство критически настроенных жителей и жительниц Ленинграда не желали становиться частью официальной культуры. Они устраивались на должности вахтёра или кочегара, выбирая профессии, которые менее всего подвергались идеологическому надзору и оставляли достаточно времени для размышлений и творчества. Галина Григорьева рассказывает в интервью о своем опыте работы вахтёршей на парковке. Люди, принадлежавшие неофициальной культуре, публиковались в самиздате и организовывали квартирные выставки. Встречи и вечеринки, так называемые тусовки, обычно проводились в квартирах или в кафе.

Галина Григорьева об андеграунде

Татьяна Горичева о том, как она пришла во вторую культуру

Фотографии квартирных выставок в квартире Юлии Вознесенской

Анке Штефан о роли и значении самореализации для второй культуры

Вячеслав Долинин о возникновении религиозных семинаров в андеграунде

Underground oder zweite, inoffizielle Kultur Die Fotografien von Ausstellungen in der Wohnung von Julia Wosnessenskaja und ihrem Mann, dem Fotografen Wladimir Okulow, zeigen eine typische Situation des Leningrader Undergrounds. Nach Stalins Tod 1953 und der nur kurzen liberaleren Phase unter Chruschtschow bis Ende der 1950er, waren viele kritisch denkende Leningrader*innen nicht mehr bereit, sich an die offizielle Kultur anzupassen. Sie arbeiteten als Pförtner*innen oder Heizer*innen, Berufe, in denen es wenig ideologische Überwachung und mehr Zeit zum Dichten und Denken gab. Galina Grigorjewa berichtet im Interview von ihrer Arbeit als Parkplatz-Wächterin. Wer zur Szene gehörte, veröffentlichte Texte im Samisdat und stellte in Privatwohnungen aus. Treffen und Partys, sogenannte Tusowkas, fanden in Wohnungen und Cafés statt.

Galina Grigorjewa über den Underground

Tatjana Goritschewa über ihren Weg zur zweiten Kultur

Fotos von Wohnungsausstellungen in  Julia Wosnessenkajas Wohnung

Anke Stephan über die Bedeutung von Selbstverwirklichung in der zweiten Kultur

Wjatscheslaw Dolinin über das Entstehen religiöser Seminare im Underground